Скульптура Жан-Леон Жерома Цезарь пересекает Рубикон, отражает легендарное и переломное событие в жизни Цезаря. Хотя наиболее важным является то, что символизм фразы "пересечь Рубикон", пережившей века и не потерявшей своей актуальности, отождествляется не с Цезарем, а с необходимостью пересечь переломный момент в жизни каждого человека.

Жан-Леон Жером. "Цезарь пересекает Рубикон." 1904. Бронза с золочением и коричневым окрашиванием. 93.7 x 75 x 29.8 см. Национальная Галерея Канады, Оттава, Онтарио, Канада.

Рубико́н (лат. Rubicō, итал. Rubicone) — небольшая река (длина 29 км) на Апеннинском полуострове, впадает в Адриатическое море, к северу от Римини. До 42 г. до н. э. служила границей между Италией и римской провинцией - Цизальпийская Галлия. Прославлена переходом через нее Цезаря при начале междоусобной войны.

Гай Юлий Цезарь (100-44 гг. до н.э.)
Цезарь принадлежал к знатному патрицианскому роду Юлиев. Основателем этого рода считался Юл, сын Энея, внук самой богини Венеры.
Вот уже около 100 лет никто из предков Цезаря не занимал высокого положения в государстве. По римским законам, гражданин, прежде чем стать консулом, должен был последовательно пройти все предшествующие республиканские должности: квестора, эдила, претора. После окончания срока исполнения каждой должности полагалось провести не меньше года в провинции в качестве наместника или представив теля Рима. Мало кому удавалось достичь должности консула: чтобы попасть на каждый из выборных постов, требовалось истратить огромные деньги на подкуп избирателей. Цезарь не жалел средств, стремясь занять почетное положение в республике. Казалось, что он слишком дорого собирается заплатить за пустую славу, но на деле он добился великих возможностей сравнительно небольшой ценой. Прежде чем получить первую должность, Юлий Цезарь издержал на пиры и угощения больше 1000 талантов, большую часть которых взял взаймы.

Он боролся при этом всегда за то, что он считал тогда главным,— доверие простого народа.

Заняв в Риме должность претора — высшего судьи, пост, следующий по значению за консулом он привлекал к суду вождей аристократической партии, и этим до того разгневал сенаторов, что те отстранили его от должности. Однако это вызвало волнение народа, и решение сената пришлось отменить.

После этих событий Цезарь был назначен наместником провинции Испании, где надеялся обогатиться и расплатиться с неотложными долгами. Рассказывают, что когда, удрученный неприятностями, Цезарь со своими слугами проезжал бедный городок в Галлии, кто-то, желая развеселить полководца, смеясь, спросил его: «Неужели и в этой глуши люди тоже борются за власть, затевают интриги и завидуют друг другу?» «Конечно,— ответил Цезарь.— И я предпочел бы быть первым здесь, чем вторым в Риме!»

В Испании Цезарь впервые понял, что неограниченной власти, к которой он стремился, легче добиться, опираясь на преданное войско, чем на городскую бедноту. Целью своего пребывания в провинции он считал прежде всего обогащение и создание верной ему. армии. Помимо 20 когорт, которые уже были в Испании, он набрал еще 10, доведя таким образом свое войско до трех легионов. Затем Цезарь предпринял завоевание западных областей Испании вплоть до самого океана.

Теперь к нему сторицей вернулись деньги, которые он истратил во время выборов. Солдаты, довольные щедростью полководца, провозгласили Цезаря императором. В республиканскую эпоху титул императора давался полководцу солдатами в награду за крупную победу. Полководец, удостоенный этого титула, по возвращении в Рим имел право на получение триумфа — торжественного въезда в столицу.

Однако от триумфа Цезарю пришлось на этот раз отказаться. Он торопился в Рим, чтобы выставить свою кандидатуру в консулы на следующий год. Так как желающие получить триумф должны были ждать за пределами городской черты, Цезарь решил отказаться от торжества, но не терять права добиваться должности консула.

Несмотря на сопротивление партии сената, Цезарь был избран консулом. Знать постаралась сразу ослабить значение победы Цезаря. Сенат принял постановление, чтобы консулов этого года не назначали наместниками в провинции, а дали бы им по окончании консульства малозначительные и невыгодные должности.

Когда закончился этот страшный для многих сенаторов год консульства Цезаря, он отправился в отведенную ему провинцию Галлию. Богатые возможности этой страны казались ему залогом будущих триумфов.

Эта плодородная полоска побережья Средиземного моря от Италии до Испании, с центром в городе Нарбон, находилась южнее «лохматой Галлии», еще не подчиненной Римом. Так называли свободную Галлию римляне, потому что жители ее не стригли волос и ходили лохматыми, как звери. Населяли «лохматую Галлию» многочисленные племена, враждовавшие между собой. За несколько лет Цезарь захватил Галлию и приказал объявить по всей Галлии, что на территории племен, не подчинившихся римлянам, каждый легионер может безнаказанно грабить и убивать кого захочет. За время Галльской войны Цезарь в своем войске вырастил нескольких талантливых молодых командиров, которые впоследствии стали крупными полководцами. Среди них особенно выделялся Марк Антоний. В отсутствие Цезаря они командовали армией.

Цезарь также потребовал, чтобы ему продлили проконсульство в Галлии. Сенат, вставший на сторону Помпея, отказал Цезарю. Узнав об этом, один из командиров галльской армии сказал, ударив по рукоятке меча: «Вот что продлит проконсульство Цезаря».

Вслед за этим сенат решил изгнать из своей среды сторонников Цезаря — Антония и Курибна, которые, опасаясь за свою жизнь, вынуждены были бежать из Рима в одежде рабов.

Когда римские воины увидели, как двое почитаемых политических деятелей стали жертвой беззакония, они были возмущены. Если сенат так обошелся с людьми, занимавшими высшие должности в государстве, то могли ли простые воины рассчитывать на обещанные им пенсии и вознаграждения? Цезарю теперь было нетрудно разжечь своих солдат и повести их против сената.

В Предальпийской Галлии этой зимой (50—49 гг. до н. э.) находился только один легион. Не желая дать противникам времени на подготовку к войне, Цезарь не стал дожидаться прихода всей галльской армии и двинулся в Италию, располагая всего пятью тысячами человек.

10 января 49 г. до н. э. он не был уверен в силе своего войска и поэтому колебался, ведь в случае неудачи он будет подвергнут публичному позору и пыткам. По закону он не имел права ' этого делать, а должен был распустить свою армию у границ империи. Но Цезарь сознательно нарушил закон, отрезав тем самым себе путь к отступлению. Цезарь долго стоял на берегу, не решаясь дать войскам приказ начать переправу. Переход границы означал бы начало гражданской войны. "Сейчас мы еще можем отступить! Но когда перейдем этот мостик, то ничего не останется, кроме как бороться с оружием до конца!" - говорил он.

Внезапно Цезарь воскликнул: "Вперед, туда где нас примут боги и преступления наших врагов взывают к нам! Жребий брошен! Чтобы услышать его слова подошли поближе не только солдаты, но и трубачи. Он схватил трубу одного из них, и поскакал к реке с ней и там вострубил "Вперед!" и с пронзительностью взрыва он помчался на другую сторону реки.

Он принял бесповоротное решение — войти с легионами в Рим и стать единовластным его правителем. И сказал, по сообщениям римского историка Светония («Жизнь двенадцати цезарей» — Божественный Юлий), известные слова: Aleajacta est [алеа якта эст| — жребий брошен.

Согласно же Плутарху («Сравнительные жизнеописания» — Цезарь), будущий император произнес эти слова на греческом, как цитату из комедии древнегреческого драматурга Менандра (ок. 342—292 до н. э.), которая звучит так: «Да будет брошен жребий». Но по традиции фраза цитируется на латинском языке.

Когда в Рим пришло известие о приближении Цезаря, возникли страшная паника и смятение; все в беспорядке стали разбегаться в разные стороны. Сенат был в безмерном ужасе, так как три африканских легиона, на которые у него была последняя надежда, немедленно по прибытии в Рим перешли на сторону Цезаря. Город был окружен солдатами. Ожидали репрессий, но Цезарь пока никого не тронул, он только захватил казну и выплатил каждому легионеру по 2500 драхм.
Он перешёл через Рубикон и после гражданской войны стал императором. С тех пор выражение «перейти Рубикон» означает рискнуть чем-то важным ради великой цели.

Соответственно «перейти Рубикон», «бросить жребий» — принять твердое, бесповоротное решение.

Скульптура Жан-Леон Жерома отражает, по-видимому, еще не сам момент пересечения Рубикона, а предварительные события колебаний Цезаря. Мы видим, как художник выразил невозможность отступления Цезаря. Жером создал в своей скульптуре эффект сильнейшего ветра, гонящего Цезаря идти только вперед. Цезарь еще не натянул поводья и не выражает стремительности сам, его конь визуально пытается сопротивляться ветру и притормозить, отодвинуть во времени неизбежность следующего шага. Перед нами открывается картина прошлого - всего несколько мгновений человеческого колебания, в поиске того единственного правильного решения, но жизнь уже решила все за него. Ветер гонящий его слишком силен и всего через мгновение человек на коне станет снова Цезарем и стремительно помчиться к своей цели.